В 1982 году сирийское правительство осадило город Хама, убив десятки тысяч своих граждан в результате межконфессионального насилия. Четыре десятилетия спустя повстанцы использовали память об этой бойне, чтобы вдохновить на свержение семьи Асадов, руководившей операцией.
Но есть и другой долговременный эффект этого нападения, глубоко укоренившийся в генах сирийских семей.
Внуки женщин, которые были беременны во время осады, – внуки, которые сами никогда не сталкивались с подобным насилием, – тем не менее, несут его следы в своих геномах.
Этот генетический отпечаток, передаваемый по наследству от матери, является первым свидетельством того, что люди ранее наблюдали только у животных: генетической передачи стресса из поколения в поколение.
“Идея о том, что травмы и насилие могут иметь последствия для будущих поколений, должна помочь людям стать более чуткими, помочь политикам уделять больше внимания проблеме насилия”, – говорит доктор Конни Маллиган, профессор антропологии и Института генетики при Университете Флориды.
“Это может даже помочь объяснить некоторые, казалось бы, неразрывные циклы жестокого обращения, бедности и травм, передающиеся из поколения в поколение, которые мы наблюдаем по всему миру, в том числе и в США”.
Хотя жизненный опыт не влияет на наши гены, они могут настраиваться с помощью системы, известной как эпигенетика. В ответ на стресс или другие события наши клетки могут добавлять небольшие химические флажки к генам, которые могут которые могут подавлять их активность или изменять их поведение. Эти изменения могут помочь нам адаптироваться к стрессовым условиям, хотя их эффекты до конца не изучены.
Именно эти химические флажки искали Маллиган и ее команда в генах сирийских семей. Хотя лабораторные эксперименты показали, что у животных эпигенетические признаки стресса могут передаваться будущим поколениям, доказать то же самое у людей было практически невозможно.
Для проведения уникального исследования Маллиган работала с доктором Раной Даджани, молекулярным биологом из Хашимитского университета в Иордании, и антропологом доктором Кэтрин Пантер-Брик из Йельского университета. Исследование проводилось на основе наблюдения за тремя поколениями сирийских иммигрантов, прибывших в страну.
Исследователи опубликовали свои выводы в журнале Scientific Reports.
Некоторые семьи пережили нападение на Хаму, прежде чем бежать в Иорданию. Другие семьи избежали Хамы, но пережили недавнюю гражданскую войну против режима Асада.
Команда исследователей собрала образцы у бабушек и матерей, которые были беременны во время двух конфликтов, а также у их детей. Такой дизайн исследования подразумевал, что бабушки, матери и дети подвергались насилию на разных этапах развития.
Третья группа семей иммигрировала в Иорданию до 1980 года, избежав десятилетий насилия в Сирии. Эти первые иммигранты стали важной контрольной группой для сравнения с семьями, пережившими стресс гражданской войны.
Доктор Даджани, сама будучи дочерью беженцев, тесно сотрудничала с сообществом беженцев в Иордании, чтобы завоевать доверие и вызвать интерес к участию в проекте. В конечном итоге она взяла мазки со щек у 138 человек из 48 семей.
“Семьи хотят, чтобы их история была рассказана. Они хотят, чтобы их опыт был услышан”, – говорит Маллиган. “Я думаю, мы работали с каждой семьей, которая смогла принять участие в исследовании”.
Вернувшись во Флориду, Маллиган в лаборатории проанализировала ДНК на предмет эпигенетических изменений и постаралась обнаружить любую связь с с пережитым в семьях насилием.
У внуков тех, кто выжил в Хаме, исследователи обнаружили 14 участков генома, изменившихся в ответ на насилие, которому подверглись их бабушки. Эти 14 модификаций показывают, что эпигенетические изменения, вызванные стрессом, действительно могут проявляться в будущих поколениях, точно так же, как это происходит у животных.
Исследование также выявило 21 эпигенетический участок в геномах людей, непосредственно подвергшихся насилию в Сирии.
В третьих исследователи сообщили, что у людей, подвергавшихся насилию в утробе матери, наблюдались признаки ускоренного эпигенетического старения – типа биологического старения, который может быть связан с предрасположенностью к возрастным заболеваниям.
Большинство этих эпигенетических изменений проявлялись по одной и той же схеме после воздействия насилия, что свидетельствует о своего рода общей эпигенетической реакции на стресс, которая может повлиять не только на людей, непосредственно подвергшихся стрессу, но и на будущие поколения.
“Мы считаем, что наша работа имеет отношение ко многим формам насилия, не только к беженцам. Насилие в семье, сексуальное насилие, насилие с применением огнестрельного оружия – все это различные виды насилия, с которыми мы сталкиваемся в США”, – говорит Маллиган. “Мы должны это изучать. Мы должны относиться к этому более серьезно”.
Неясно, какое влияние, если таковое имеется, оказывают эти эпигенетические изменения на жизнь людей, несущих их в своих геномах. Но некоторые исследования обнаружили связь между эпигенетическими изменениями, вызванными стрессом, и такими заболеваниями, как диабет.
“Одно известное исследование, проведенное с участием голландцев, переживших голод во время Второй мировой войны, показало, что у их потомков были эпигенетические изменения, которые повышали вероятность того, что в дальнейшей жизни они будут страдать от избыточного веса”.
“Хотя многие из этих изменений, скорее всего, не имеют никакого эффекта, некоторые из них могут влиять на наше здоровье”, – говорит Маллиган.
Тщательно изучая свидетельства долговременных последствий войны и травм, запечатленных в наших геномах, Маллиган и ее коллеги были также поражены упорством семей, с которыми они работали. По словам Маллиган, их история была гораздо масштабнее, чем просто выживание во время войны.
“Несмотря на все это насилие, мы все равно можем восхищаться их необычайной стойкостью. Они живут полноценной, продуктивной жизнью, рожают детей, продолжают традиции. Они выстояли, – говорит Маллиган. “Эта стойкость и упорство, вполне возможно, являются уникальной человеческой чертой”.
в Telegram или ВКонтакте.
Помощь психолога