В Европе растет количество атак террористов одиночек

За последние несколько десятилетий в Европе участились политически мотивированные нападения, совершаемые одиночками, не имеющими прямого отношения к какой-либо террористической группировке.

Одной из самых распространенных и разрушительных форм насилия в одиночку является наезд на толпу людей. В 2016 году Мохаммед Лахуайедж-Булель использовал этот метод, убив 86 человек в Ницце. В 2011 году Андерс Брейвик взорвал бомбу в центре Осло, а затем устроил массовую стрельбу на острове Утойя, в результате которой погибли 77 человек. Не все нападения одиночек столь смертоносны и неизбирательны, как эти. Некоторые из них нацелены на конкретных людей, как это было в случае с убийствами немецкого политика Вальтера Любке в 2019 году и британского депутата Дэвида Амесса в 2021 году.

Терроризм одиночек, также известный как терроризм одиноких волков, представляет собой уникальную проблему для европейских государств.

Традиционные средства борьбы с терроризмом, разработанные для таких организованных групп, как “Аль-Каида”, “Исламское государство” (признаны террористическими и запрещены в РФ) или “ЭТА”, гораздо менее эффективны против людей, действующих в одиночку. Хотя заговоры одиночек, как правило, менее сложны, они все же могут нанести значительный ущерб.

Мы также видели, что атаки одиночек могут вызвать далеко идущие последствия, расходящиеся волнами. Возникающее в результате общественное возмущение может усилить дебаты по таким спорным вопросам, как иммиграция, и в конечном итоге усилить поддержку экстремистских партий.

Подражательные или реакционные атаки – еще одно последствие терроризма одиночек. Ярким примером является массовый расстрел, совершенный Брентоном Таррантом в Новой Зеландии в 2019 году. Он привел действия Брейвика и других в качестве непосредственного источника вдохновения. Согласно собственному манифесту Тарранта, ключевым толчком к его радикализации стало нападение исламистов в Стокгольме в 2017 году, когда запросивший убежища Рахмат Акилов, приехавший из Узбекистана, въехал на грузовике в толпу, в результате чего погибли пять человек, включая 11-летнего ребенка.

Почему атаки одиночек так трудно предотвратить

Поскольку одиночки действуют независимо и редко сообщают о своих намерениях, их личности часто остаются неизвестными до момента совершения нападения. Их цели и идеология часто неоднозначны, что затрудняет прогнозирование их поведения или выбор вероятных целей. Даже правильное определение инцидента как акта терроризма, совершенного одиночкой, может оказаться сложной задачей.

Случай с Акселем Рудакубаной иллюстрирует эту сложность. В 2024 году Рудакубана убил трех молодых девушек в Саутпорте, на севере Англии, после того, как ворвался на танцевальный семинар в стиле Тейлор Свифт. Несмотря на то, что у него было обнаружено учебное пособие “Аль-Каиды” (признана террористической и запрещена в РФ) , прокуратура не нашла существенных доказательств политической подоплеки и квалифицировала инцидент как “массовое убийство”, а не как терроризм.

Очень трудно, если вообще возможно, с уверенностью определить точное количество террористических атак, совершенных одиночками в Европе.

Отчасти проблема заключается в отсутствии общепринятого определения терроризма. Также возможны ситуации, когда акты массового насилия классифицируются как терроризм, хотя на самом деле они идеологически нейтральны. Кроме того, может быть сложно определить, действительно ли преступник действовал в одиночку, особенно в эпоху интернет-радикализации.

Очевидно, что в начале 2010-х годов участились самостоятельные террористические атаки. К 2013 году число таких инцидентов резко возросло, и в Европе ежегодно происходило от шести до семи нападений исламистов и ультраправых (по сравнению с менее чем одним нападением в год до 2010 года). Эти цифры относятся исключительно к случаям, когда преступники действовали самостоятельно, без внешней поддержки. Например, теракт с участием грузовика Аниса Амри в Берлине в 2016 году и самоубийственное покушение на  Таймура аль-Абдали в Стокгольме в 2010 году изначально рассматривались как действия одиночек, но позднее расследования выявили связь с исламистскими ячейками.

Терроризм одиночек, по-видимому, менее распространен среди крайне левых и этнонационалистических групп, хотя исключения все же существуют.

Этот сдвиг в сторону атак одиночек, вероятно, является результатом эволюции стратегий борьбы с терроризмом, реализованных после таких крупных терактов, как взрывы поездов в Мадриде в 2004 году и взрывы в Лондоне в 2005 году. Осуществлять крупномасштабные заговоры становилось все труднее, поэтому такие группировки, как “Аль-Каида”*, а затем и “Исламское государство”*, переключились на поощрение нападений или их организацию слабо связанными с ними лицами, действующими независимо, но от их имени.

Борьба между террористическими группировками и правительствами требует постоянной адаптации.

По данным Европола, к 2018 году все исламистские теракты, совершенные в Европе в течение этого года, были организованы одиночками.

Атаки, совершаемые одиночками, имеют еще более давнюю историю в рамках ультраправого терроризма. Термин “террорист одинокий волк” был впервые популяризирован в американской пропаганде сторонников превосходства белой расы в начале 1990-х годов – задолго до того, как исследователи приняли более нейтральный термин “террорист-одиночка”. По мере того как контртеррористические меры все чаще направлялись против групп сторонников превосходства белой расы, многие участники движения стали рассматривать самостоятельные действия как наиболее эффективный способ избежать обнаружения и сохранить секретность.

Устранение угрозы

К счастью, теперь мы больше знаем о преступлениях, совершаемых одиночками. Исследователи пришли к пониманию того, что эти нападения обусловлены сложными психологическими факторами и факторами окружающей среды.

Хотя от преступников не следует отмахиваться просто как от “сумасшедших”, психическое здоровье может играть определенную роль в радикализации, особенно в сочетании с личными обидами, несбывшимися устремлениями и ощущением несправедливости. На этот процесс также влияют семья, сверстники и онлайн-пространство.

Хотя не существует двух одинаковых путей радикализации, можно наблюдать определенные закономерности, и их раннее распознавание может помочь снизить угрозу.

Идея “саморадикализации” также требует осторожного подхода. Одиночки редко радикализируются в изоляции; их манифесты часто перекликаются с более широкими идеологическими темами, сформированными теориями заговора или харизматичными фигурами. Эти люди часто придают своим действиям символическое значение. Ключевое значение имеет повышение осведомленности о влиянии публичного дискурса, связанного с насилием, хотя это должно быть сделано без ущемления свободы слова. История показывает, что создание “клапанов сброса давления” для спорных идей более конструктивно, чем цензура.

Атаки, совершаемые одиночками, отчасти трудно предотвратить именно потому, что они не представляют собой системной угрозы, в отличие от скоординированного группового терроризма Их террористическая опасность заключается в отдельных вспышках насилия, а не в продолжительных кампаниях. Но есть закономерности, на которые стоит обратить внимание, чтобы предотвратить подобные инциденты в будущем.